DeepHistory

Цицерон рассчитывал на то, что вместе с Катилиной Рим покинут и его сообщники, но он сильно просчитался. С Луцием Сергием уехали далеко не все. Большая часть заговорщиков осталась в городе и, более того, продолжала угрожать его безопасности.

На форуме 9 ноября Цицерон выступил со своей второй речью против Катилины, в которой предостерегал заговорщиков от каких-либо действий и советовал им покинуть город вслед за своим главарем.

Лентул и Цетег, вставшие во главе римских отрядов, после некоторых колебаний свое выступление в Риме решили приурочить ко времени праздника Сатурналий. Народный трибун Луций Бестия должен был устроить митинг, выступить на нем с жалобой на Цицерона и возложить на него ответственность за создавшуюся обстановку. Это послужило бы сигналом для заговорщиков, чтобы ближайшей ночью приступить к исполнению своих заданий.

Цетегу было поручено убить Цицерона, а Статилию и Габинию, дабы создать суматоху, надо было поджечь город в нескольких местах.

В это время в Рим прибыли с жалобой на своих правителей послы племени аллоброгов. Лентул и другие заговорщики решили привлечь их на свою сторону, но аллоброги предпочли неопределенным выгодам вполне вероятную награду со стороны римского правительства и донесли о предложении заговорщиков своему патрону Фабрицио Санге. Тот доложил Цицерону. Так как консулу были необходимы доказательства виновности заговорщиков в их преступных замыслах, было решено взять их с поличным.

Лентул, не подозревая, что их планы раскрыты, отправил Волтурция с аллоброгами к Катилине, передав им письма для Луция Сергия, которые по неосторожности и полной беспечности заговорщиков были отмечены их личными печатями. В ночь со 2 на 3 декабря послы были арестованы. Письма попали в руки сената. Рано утром 3 декабря Цицерон арестовал заговорщиков Лентула Суру, Цетега, Габиния и Статилия. В храме Согласия был созван сенат, Цицерон предъявил письма заговорщиков, которые признали их подлинность. Лентула принудили снять с себя полномочия претора, а Цицерон, за его заслуги в деле раскрытия заговора получил звание «отца отечества», чем впоследствии очень гордился. В тот же день (3 декабря) он произнес свою третью речь, в которой объявил народу о получении прямых улик против заговорщиков.

Толпа вольноотпущенников и клиентов арестованных заговорщиков стала готовиться к насильственному освобождению своих патронов, но Цицерон принял охранительные меры и помешал этому.

4 декабря сенат объявил заговорщиков врагами отечества и 5 декабря собрался в храме Согласия для принятия решения по поводу того, как поступить с преступниками. Высказались несколько сенаторов. Избранный консулом Децим Юний Силан высказался за смертную казнь. Десигнованный претор Гай Юлий Цезарь высказался за пожизненное тюремное заключение и конфискацию имущества. Сенаторы колебались, многие склонялись на сторону Цезаря. Это вынудило Цицерона выступить со своей четвертой речью, в которой он поддержал требование смертной казни. Речь Марка Порция Катона окончательно склонила сенат в сторону вынесения смертного приговора. Казнь была приведена в исполнение 5 декабря в подземелье Мамертинской тюрьмы.

Тем временем волнения проходили не только в Риме. Они были отмечены в Ближней и Дальней Галлии, в Бруттии, Апулии и Пиценской области, но были подавлены в зародыше претором Квинтом Метеллой Целером и Квинтом Муреной.

Принимали ли участие в волнениях рабы? Большинство исследователей склоняется к отрицательному ответу на этот вопрос. Несмотря на то, что Лентул якобы в своем письме Катилине призывал того оставить предрассудки в отношении рабов и призвать тех к оружию, вряд ли бы тот решился на столь радикальный шаг. Дело даже, наверное, не в том, что Катилина боялся наказания за это тягчайшее в Римской Республике преступление, ведь он и так уже был поставлен вне закона и объявлен изменником. Он не мог не понимать, чем грозит восстание рабов государству, а Луций Сергий, вопреки заверениям Цицерона, вовсе не хотел гибели государства, он даже не планировал изменения его конституции. Если бы начались волнения среди рабов, они могли бы принять угрожающие масштабы и выйти из-под контроля. Кроме того, вероятно, что сотрудничать с рабами Катилине не позволяла его патрицианская гордость. Да и вряд ли катилинарии могли ожидать поддержки со стороны рабов: они принадлежали к абсолютно разным социальным слоям, поэтому и их желания, соответственно, не совпадали. Следует, кстати отметить, что движение катилинариев вообще не пользовалось широкой поддержкой не только рабов, но и низших слоев свободной бедноты. Массы городского плебса, привлеченные в начале обещаниями кассации долгов, вскоре охладели, а затем и вовсе стали противниками заговорщиков. В этом немалую роль сыграл Цицерон и его сторонники, распускавшие всевозможные слухи о Катилине и его сообщниках, стараясь всячески очернить каталинариев перед легкоуправляемой и переменчивой пестрой толпой городской бедноты.