DeepHistory

По мере достижения зрелости в советской системе развивались тенденции к скрытой децентрализации, противодействующие сохранению мобилизационного характера экономики. Формально система жесткой централизации почти не менялась. Сохранялись такие ее основополагающие признаки, как государственная собственность на средства производства, централизованное планирование, централизованное регулирование материальных и финансовых потоков, централизованное ценообразование. По-прежнему цели экономического и социального развития на каждую пятилетку устанавливались в государственных планах, показатели которых, постепенно дезинтегрируясь, доводились "сверху" до каждого предприятия. По-прежнему поощрение директора и трудового коллектива предприятия зависело в первую очередь от выполнения "спущенных" показателей, а не от финансовых результатов его деятельности. По-прежнему снабжение предприятий осуществлялось централизованно, и связи между производителями и потребителями устанавливались "сверху". По-прежнему все финансовые ресурсы, которые "не нужны" были предприятию для выполнения плановых заданий, изымались у него и перераспределялись в централизованном порядке. По-прежнему деятельность каждого предприятия контролировал разветвленный бюрократический аппарат. Однако формальные процедуры все менее отражали реальные процессы, которые происходили в рамках системы управления, где все явственнее проявлялись тенденции к децентрализации.

Децентрализация происходила в результате роста и развития бюрократического аппарата. Рост аппарата отражал объективное усложнение экономической системы как объекта управления, но дополнительно стимулировался и субъективными факторами, такими как давление "снизу" с целью расширения привилегированных слоев и обеспечения вертикальной мобильности; господство представлений о возможности решить любую проблему созданием под нее новых органов, и т.п. В результате развитие советской системы сопровождалось постоянным разбуханием бюрократического аппарата, появлением все новых министерств и ведомств. Увеличивалось и количество промежуточных звеньев между органами управления высшего уровня и производителями.

Теоретически, задачей этой многозвенной бюрократической структуры было обеспечение выполнения предприятиями плановых заданий, которые ставились перед ними в общегосударственных интересах. На практике же каждый из уровней управления ориентировался на достижение собственных целей, что подрывало возможность эффективного контроля "сверху". А поскольку работу органов управления оценивали по успехам подведомственных им сфер, эти органы превращались в лоббистов "своих" предприятий, стремясь к выделению им большего объема ресурсов и установлению низких плановых заданий. Этот процесс затронул и отраслевые, и региональные органы управления, породив такие специфические для советского периода явления, как ведомственность и местничество.

В этих условиях у государства оставалось совсем немного возможностей перераспределять ресурсы из традиционных отраслей, на страже интересов которых стояли могущественные лоббисты, в создание новых, перспективных производств, чьи интересы лоббировать было просто некому. На практике перераспределение происходило совсем в другом направлении: от хорошо работающих предприятий - к плохо работающим, от прибыльных секторов экономики - к убыточным. И хотя любые финансовые показатели при централизованном ценообразовании носили условный характер, такая ситуация вызывала недовольство высокодоходных, эффективно работающих предприятий и регионов, которые требовали более справедливого распределения ресурсов со стороны.

Вместе с тем в условиях все возраставшей сложности экономической системы активно шел процесс децентрализации информации. Плановые органы, оценивая возможности и потребности хозяйственных агентов, вынуждены были полагаться на информацию, приходящую "снизу", от самих предприятий. Проверить ее достоверность у них не было никакой технической возможности. Сами же предприятия в условиях централизованной системы были заинтересованы получать минимальные плановые задания и максимальный объем ресурсов для их выполнения. Соответственно, информация поступала наверх в существенно искаженном виде. Любые попытки органов управления противостоять этой тенденции, повышая плановые показатели по сравнению с предложенными "снизу", еще сильнее подталкивали предприятия к занижению своих возможностей, с одной стороны, и делали процесс установления показателей еще более волюнтаристским, с другой. Это вело к дальнейшей дезорганизации экономики. Такие широко распространенные и часто критиковавшиеся в советские годы методы планового хозяйствования, как "планирование от достигнутого" (определение заданий на последующий период в соответствии с достижениями прошлого периода, ставящее в худшее положение более успешно работающие предприятия), противоречивость доводимых до предприятий плановых заданий, а также "корректировка плановых показателей под фактические результаты", лишающая план реальной функции целеполагания, были не отдельными недочетами плановых органов, а естественной реакцией централизованного управления на процессы скрытой децентрализации.